Раскрыть ладони - Страница 24

— Проверить, действие амулета, разумеется!

— Как пожелаете.

Защитный, говорите? Ну-ну. И в чём заключается сия защита?

Ладонь, поднесённая к шкатулке, упруго отталкивается неожиданно сгустившимся пространством. Понятно. Воздух собран со всех окрестностей шкатулки и сжат в горсть. Что ж, как бы собственная гордость не пыхала ядовитым огнём, нужно признать: парнишка талантлив. В его возрасте мало кто из потомственных магов способен так легко обращаться с нитями заклинаний. Но всё же... Всё же изъяны имеются. А уж торчащие во все стороны обрывки... Нельзя быть таким беспечным и неряшливым! Всякий раз нужно тщательно заправлять кончики, это и чары делает более долговечными, и позволяет избежать непредвиденных последствий.

Но лично я не собираюсь становиться наставником для самоуверенного юнца. Зато с огромнейшим удовольствием... Закачу ему обидную пощёчину!

Пушинки, прилегающие друг к другу плотнее обычного, всё равно разделены, не становясь единым целым, так что может мне помешать слегка раздвинуть занавеси? Кровь в кончиках пальцев начинает течь быстро-быстро, как горный поток, но приносит с собой не прохладу, а жар... Итак, где ниточки переплетаются совсем слабо? Ага, здесь и здесь. Сразу по двум направлениям ударить не могу, но довольно и одного. Пальцы ныряют в шкатулку, закручивая воздух водоворотом настоящего омута, хватают первый из попавшихся листков и снова выбираются наружу.

— Продолжать? — помахиваю выкраденной из-под магической защиты бумажкой.

Эвин смотрит на мою руку, едва сдерживая то ли слёзы, то ли проклятья. От дядюшки разочарование юного подопечного, разумеется, не может укрыться, и Трэммин приступает к увещеваниям:

— Мальчик мой, ничего страшного не произошло, поверь! Просто Маллет... Он гораздо опытнее тебя, к тому же, это — всё, на что он способен.

— Но...

— Разложить заклинание на кусочки, не более! Но он никогда не сможет что-то создать. А ты уже можешь. И со временем твои умения будут только расти.

Взгляд исподлобья и закушенная губа. Юноша почти верит словам господина старшего распорядителя, а я...

Бешусь от злости. И от правды. В самом деле, ведь, не смогу. По крайней мере, в ближайшие дни, потому что все с трудом скопленные деньги придётся отдать Надзорной службе. Нет, ну какая несправедливость! Утаённые от чужих глаз доходы потратить на то, чтобы замолить крохотное прегрешение...

Всё, хватит. Больше никому и никогда не стану помогать просто так. Пусть корчатся в агонии, пусть мрут, неважно. Если каждое доброе дело будет так же больно бить мне по затылку, лучше стать по-настоящему недобрым. Хотя бы для того, чтобы феечка могла шипеть своё излюбленное «Маллет злой!» с полным на то основанием.

* * *

— Господин маг!

Не слышу и слышать не хочу.

— Господин маг, ну постойте хоть немного!

Я же сказал, не хочу слышать. Правда, мои мысли всё равно останутся тайной для вот уже минут пять нудящего где-то за спиной приставалы. Хорошо. Остановлюсь и сделаю своё дурное настроение нашим общим достоянием:

— Что вам угодно?

— Господин маг...

Нет, дыхание у него не срывается: здоровый парень, кровь с молоком, таких только простуженное ухо и может выбить из колеи. Так зачем медлит? Столько времени добивался разговора, а теперь замолчал?

— Я слушаю.

— Мне нужно... Я хотел... Скажите, тот лекарь, его слова... Вы в самом деле поступили против правил?

Та-а-а-ак. Ещё один непонятливый? Я в толмачи не нанимался. Ох, выдать бы сейчас разом все чувства, которые испытываю... Но парня извиняет то, что он не местный, а потому может ничего не знать о строгих традициях Анклава.

— Да.

— Но почему? Вы же помогли мне.

Действительно, почему простая и искренняя помощь в Саэнне находится под запретом? Разве это не странно и загадочно? Для постороннего человека — да. Для меня же...

Отчасти Кадеки прав. Не изучая строение плоти, не зная, как и куда, а тем паче, насколько быстро должна течь кровь, я своим «наложением рук» могу многое испортить, а то и довести больного до смерти, другое дело, что моих скромных сил обычно не хватает на подобающее лекарю влияние. Зато убить могу. И ночная встреча с любителем чужих кошельков лишний раз доказывает: мастерство в душегубстве не убывает, а только растёт, хоть у меня и мало возможностей его использовать. Нет. Лечить — не моё занятие. Только калечить. Я бы давно уже прибился к тем же Теням, если бы...

Если бы чужая боль не вздыбливала мир вокруг меня колючим вихрем. Можно отворачиваться. Можно на время уходить вглубь себя, отгораживаясь от ощущений. Но когда чувствуешь, КАК всё происходит, отвлечься помогает только сон. Да и то, первые минуты с закрытыми глазами голову кружит танец кружевных занавесей, который я не могу видеть, но легко и точно, до малейшего колыхания представляю, чувствуя прикосновение каждой ниточки.

Нет, парень, всё правильно. Мне нельзя вмешиваться не в свои дела.

— И вам следовало бы молчать об оказанной помощи.

— Не понимаю!

Упрямец? Хорошее качество, но не для торговца.

— В Саэнне, чтобы заниматься магией ради получения прибыли, нужно доказать своё мастерство и получить соответствующее разрешение Анклава. Так вот, у меня разрешения на лекарское дело нет.

— Почему? Вы ведь можете лечить.

— Не могу. Собственно, я всего лишь усыпил вашу боль. Будьте уверены, спустя час-полтора всё повторилось бы, если не стало бы ещё сильнее.

— Но... — Тёмно-русые кудряшки, обрамляющие продолговатое лицо, удивлённо качнулись. — Если так, у лекаря и не должно было быть возражений!